Васыять/Завещание татарская народная сказка.
Борын заманда булган икән, ди, бер карт. Аның булган, ди, өч улы.
Үләр алдыннан карт иң элек үзенең олы улын чакырып алып әйткән:
— Син, улым,— дигән,— хәлеңнән килсә, авыл саен йорт сал,— дигән.
Шуннан соң уртанчы улын чакырып алган:
— Син, улым,— дигән аңа,— гел тәмле аш кына ашап тор,— дигән.
Карт кече улына әйткән:
— Син,— дигән,— ешрак өйләнергә кара,— дигән.
Ярар. Карт үлеп китә. Аталары үлгәч, уллары: «Әти әйткән васыятьне ничек кенә итеп үтәрбез икән?»— дип, баш ватып йөри башлыйлар.
Олы улы: «Ничек кенә итеп авыл саен йорт салдырырмын икән?»— дип, баш вата, уртанчы улы дөньяда нинди тәмле ризык бар, шуны эзләргә дип чыгып китә, ә кече уллары ешрак өйләнү турында хыялланып йөри башлый.
Көннәрдән бер көнне боларга бер карт килеп керә. Исәнлек-саулык сораша, тормышлары белән кызыксына бу боларның.
— Тормыш бик шәптән түгел әле, бабай,— ди олы уллары. — Менә әти үлгән вакытта: «Авыл саен йорт салдыр»,— дип әйтеп киткән иде, әле әтинең васыятен үти алганым юк,— ди.
Уртанчысы әйтә:
— Миңа әти:«Тәмле аш кына ашап тор»,— дип әйткән иде,— ди.
Иң кечеләре дә сүзгә катнашып әйтә:
— Әти миңа: «Ешрак өйләнергә кара, улым»,— дип әйткән иде. Мин дә әти васыятен үтәргә тырышып карыйм да, барып чыкмый,— ди.
Карт боларның сүзләрен тыңлап-тыңлап тора да болай ди:
— Әй, улларым, сез атагызның васыятен ялгыш аңлагансыз икән,— ди.— Ул сезгә менә болай дип әйткән,— ди,— «авыл саен йорт сал» диюе «авыл саен дус-иш булдыр, дөньяда дуслар белән яшәве җиңелрәк була» дип әйтүе булган; «тәмле ашлар ашап кына яшә» диюе «эшләп ашасаң, кара икмәк тә бик тәмле булыр» дип әйтүе аның; «ешрак өйлән» дип әйтүе, «эш артыннан йөреп, хатыныңны сагыныбрак
кайтсаң, көн дә өйләнгән кебек булыр» дип әйтүе ул,— ди.— Атагыз сезне эшләп көн итәргә өндәгән»,— ди.
Шулай дип әйтә дә карт чыгып китә. Шуннан соң болар әтиләренең васыятьләрен ул кушканча үти башлыйлар.
Жил в селе бедный старик, и был у него сын Ахмет. Вот собрался старик помирать и зовёт к себе сына.
– Мальчик мой, – говорит, – хочу я перед смертью оставить тебе завещание.
Удивился сын.
«Какое, – думает, – завещание может оставить мой бедный отец, если всю жизнь работал, не покладая рук, а добра не нажил?»
А старик вздохнул и говорит:
– Хочу, чтобы было у тебя в каждой из соседних деревень по дому.
Ещё больше озадачили эти слова Ахмета.
«Какие, – думает, – дома, если и наш-то не сегодня, так завтра развалится?»
А старик продолжает:
– Не спеши с людьми первым здороваться, пусть сначала они тебя поприветствуют.
Вот тогда и сам шапку снимешь да поклонишься.
Призадумался сын:
«Совсем плох мой бедный родитель. Как это я могу ни с того ни с сего возгордиться? От меня, пожалуй, в первый же день все соседи отвернутся, да ещё и невеждой назовут».
Старик взял сына за руку.
– И последний мой наказ, – молвит, – ешь всегда вкусно…
Что-то ещё хотел добавить. Но вздохнул в последний раз и помер.
Поплакал сын, погоревал, а работа не ждёт. Пора бы уже и в поле ехать, пахать да боронить.
Запряг Ахмет свою тощую кобылку. Видит – по улице люди идут и всё не чужие, все его знают чуть ли не с пелёнок, с каждым бы нужно поздороваться первым. А завещание отца? Его нарушить тоже нельзя. Вернулся Ахмет в дом, сел за стол и сам про себя рассуждает:
«И чего это я в поле собрался? Ведь отец перво-наперво наказывал позаботиться о доме в каждой деревне».
И так ему жалко себя, что есть захотелось. Нашёл Ахмет корку чёрствого хлеба. Уже собрался укусить, да вспомнил: отец велел есть вкусно, а тут корка хлеба наполовину с мякиной.
Уже вечер, а Ахмет всё умом раскидывает: как жить дальше? Слышит – в окно стучат. И входит в дом странник с ног до головы в дорожной пыли, пустая сума за плечами.
– Проходи, добрый человек, – говорит ему Ахмет, – гостем будешь. Угол у меня всегда найдётся. Только вот за угощение не взыщи: кроме этой чёрствой корки, в доме ничего нет.
– Отчего так? – спрашивает странник.
– По родительскому благословению живу, – отвечает Ахмет. – Но и эту корку нельзя мне грызть. Отец завещал есть вкусно. Нельзя мне и в поле ехать. Да и как ехать, если в первую голову надо о доме в каждой деревне подумать? Отец не велел мне первым ни с кем здороваться, а всех добрых людей стороной не обойдёшь, за версту не объедешь.
Грустно улыбнулся странник.
– Хороший, – говорит, – человек был твой отец, мудрый человек. Верный ты сын и достоин отца своего. Да не так ты его понял. Вот что я тебе скажу: сейчас ложись спать, а утром поднимайся ни свет ни заря и поезжай в поле. Об остальном не печалься. Всё придёт само собой.
Ещё предрассветный туман не рассеялся, а Ахмет был уже на ногах. С опаской да с оглядкой выехал за ворота. Глядит – никого нет. Версту проехал – никого. Уже и село позади – ни одного встречного. Повеселел Ахмет. «Или повезло, – думает, – или я первым на селе проснулся. Надо и завтра так же сделать».
К полудню вспахал он свой клочок землицы. Заборонил его. Рожь посеял. Ещё отрадней на душе стало. Хотел прилечь на меже, передохнуть немного, но видит – идёт к нему через поле человек. Испугался Ахмет: «Теперь-то уж наверняка придётся мне первому здороваться!» И хотел было спрятаться. Да куда там! Человек сам шапку снял.
– Здравствуй, – говорит. – Красиво ты работаешь. А вот у меня лошадь пала. Теперь и делянка моя недопахана, и рожь не посеяна, и, видно, сидеть моим ребятишкам всю зиму без хлеба.
– Не бывать тому, – говорит Ахмет. – Где твоя делянка?
– Да вот она, за дорогой, у соседнего села.
Солнце на закат пошло, когда Ахмет с новым своим другом бросили в землю последние семена и наконец-то утёрли пот.
– Как мне отблагодарить тебя? – задумался друг. – Просто так я тебя, Ахмет, не отпущу. Зайдём в мой дом. Да что я говорю! Он отныне такой же мой, как и твой. Двери в этом доме для тебя всегда открыты.
– Сегодня не могу, – говорит Ахмет, – мне бы засветло в своё село успеть. Но есть у меня теперь дом в вашем селе, и это главное.
– Тогда уважь, возьми на дорогу лепёшку. Она из тех же семян, из того же зерна, что мы сейчас сеяли.
Первым выехал в поле Ахмет, вернулся в село последним. А люди всё примечают. Любят люди добрых и работящих. Каждый рад поприветствовать Ахмета, о здоровье справиться.
Приехал Ахмет домой. Сел за стол. Стал жевать лепёшку. Стал отцово завещание вспоминать. Тут и напутствие странника само собой вспомнилось.
Загрузка...
